17 января 2021 года, Пресненский районный суд г. Москвы поставил точку в резонансном деле девочки из ПМЦ. С самого рождения и на протяжении более чем пяти лет в платной палате перинатального медицинского центра находилась маленькая Саша, никогда не покидавшая территорию больницы.
Органам опеки при поддержке адвоката Виктории Дергуновой, партнера, руководителя практики семейного права BGP Litigation, и фонда «Волонтеры в помощь детям сиротам», удалось добиться ограничения кровной семьи в родительских правах, что позволило передать ребенка в приемную семью.
Этот кейс Виктория Дергунова представила на конкурс практикующих юристов “Лучшие по праву”, который проводится сервисом PLATFORMA. О сложностях процесса Виктория рассказала в интервью PLATFORMA Media.
— Виктория, расскажите, пожалуйста, как вы узнали про историю Саши? Как включились в процесс?
— Я узнала об этом деле от Елены Альшанской, руководителя фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам". Елена позвонила мне зимой 2019 года и сказала: «Слушай, у меня есть очень странная история, я не понимаю, как на нее реагировать. Я тебе расскажу, а ты подумай».
Она рассказала, что в одном из московских перинатальных центров с рождения, уже 5 лет, живет девочка. У нее нет никаких медицинских патологий или показаний к жизни в стационаре, но домой её семья почему-то не забирает. История шокировала, я испытала недоумение и ужас. Обсудив ситуацию девочки, мы с Еленой начали писать заявления с требованием провести проверку условий ее жизни во всевозможные существующие органы и организации, отвечающие за защиту прав детей: от органов опеки и попечительства, уполномоченного по правам ребенка до прокуратуры и следственного комитета.
Везде мы получали ответы, что права ребенка проживанием в больнице не нарушаются, в возбуждении уголовных дел о ненадлежащем воспитании девочки, о лишении ее свободы отказывали. Но мы все равно не теряли надежды как-то повлиять на судьбу ребенка: собирали документы, искали схожие случаи на уровне ЕСПЧ для правового обоснования своих обращений. Публично освещать дело тоже не получалось, как ни странно это сейчас прозвучит, история девочки практически никого из журналистов не заинтересовала, а если кто-то и готовил какие-то материалы, они все равно не выходили.
Исключение составила Екатерина Гордеева, которая провела большое расследование о жизни Саши, после публикации которого общество взорвалось негодованием.
Позиция перинатального центра и органов опеки резко поменялись: первые - больше не видели оснований для нахождения ребенка в больнице, вторые - увидели основания для ограничения родителей в правах.
За время проживания Саши в семье Юли (опекуна) биологические родители обращались в органы опеки с просьбой предоставить возможность пообщаться с дочкой только до рассмотрения дела по их жалобе в суде кассационной инстанции в сентябре 2020 г.
Тогда ребенка только передали в семью опекунов и психолог категорически не рекомендовала создавать для нее новые стрессовые ситуации, по крайней мере ближайшие 3 месяца. Именно столько, по ее мнению, требовалось на адаптацию Саши в семье.
С того момента и на протяжении рассмотрения дела о лишении родительских прав, родители больше интереса к жизни Саши не проявляли и не пытались с ней пообщаться, установить какой-то контакт. Сама девочка биологических родителей не вспоминает, мамой считает Юлю, так ее и называет, хотя, конечно, никто не скрывает историю ее происхождения. Да она и большая уже, как тут скроешь. Главная задача сейчас -помочь с ней примириться и проработать этот ужасающий травмирующий детский опыт.
— В каком состоянии была Саша все это время?
— Каким может быть ребенок, который 5 лет жил в больничной палате площадью 10 квадратных метров и не выходил из нее? Даже в коридор, не говоря уже о прогулках на улице. Сама себя укачивала, успокаивала соской, плакала при виде детей, потому что не знала как с ними взаимодействовать, не знала какая на ощупь собака и что весной тает снег и текут ручьи. Ни дня рождения, ни Нового года, ни какого-либо другого праздника она никогда не отмечала.
Мы внимательно изучили 13 томов ее истории болезни, в которых самым страшным диагнозом указан отит. И это в наше то время, когда даже тяжелобольных детей, нуждающихся в паллиативной помощи, забирают домой, чтобы заботиться о них всей семьей.
По Семейному кодексу отказ забрать ребенка из медицинского учреждения или родильного дома без уважительной причины является основанием к лишению в родительских правах. Будь это какая-то другая семья или больница, уверена, что так бы и произошло. Медицинская организация сообщила бы о таком ребенке в опеку и та незамедлительно бы составила акт о безнадзорности.
На все наши запросы о том, почему девочка 5 лет живет в больнице и воспитывается квалифицированным персоналом, мы получали один ответ: родители оплачивают размещение ребенка в стационаре, в палате созданы все условия для ее жизни и развития (!), у ребенка есть игрушки “по возрасту”, о девочке заботятся няни, ребенок одет и сыт, никаких признаков неблагополучия в жизни ребенка не выявлено.
Все изменилось после того, как общество, узнав эту историю, задалось вопросом, почему у других родителей за меньшее забирают детей? А что, так в принципе можно воспитывать детей - поселив их в больнице, если у тебя есть деньги на оплату их проживания в ней? А в чем в таких случаях заключается воспитание?
Подобных историй в России я больше не знаю. Когда мы помогали органам опеки и попечительства в деле об ограничении в родительских правах, я нашла похожее дело в практике ЕСПЧ (Y.C. против United Kingdom, 2012 год). У матери и ее сожителя в 2001 году родился сын. Постоянные ссоры родителей на почве алкоголя, домашнее насилие привлекли внимание социальных служб еще в 2003 году, но только после того как ребенок получил травму во время их очередного конфликта, в 2008 году его у них забрали. Для защиты интересов мальчика был назначен временный опекун. В 2009 года суд при рассмотрении дела не стал передавать ребенка в семью опекуна на постоянное воспитание, решив предоставить матери “последнюю возможность сохранения родительских прав с учетом прекращения ее отношений с отцом ребенка”. Опекун смог забрать мальчика из социального учреждения только в 2010 году после отмены этого решения, как исключающего возможность поиска альтернативного долгосрочного размещения ребенка в семье.
В судебной практике ЕСПЧ «интересами ребенка», прежде всего, считаются сохранение связей с семьей, если не установлено, что эти связи являются нежелательными, и возможность развития в здоровой среде. Так вот, в этом деле Европейский суд установил, что необходимость обеспечить развитие ребенка в безопасной и благоприятной окружающей среде перевешивало необходимость сохранения его семейных связей с родителями, с учетом того, что возобновление отношений матери с отцом ребенка являлось вероятным и составляло угрозу для его благополучия. Более того, ЕСПЧ также постановил, что несмотря на утверждения властей Соединенного Королевства об отсутствии на протяжении двух лет оснований для немедленной передачи ребенка под опеку, ему все равно был бы причинен вред, даже если бы эффективные меры были предприняты на более ранней стадии. Тяжесть такого вреда определяется длительностью периода, в течение которого продолжалось злоупотребление, и этот фактор является центральным для такого рода дел.
Что уж говорить о Саше, которая прожила 5 лет, а с учетом судебных разбирательств - 6, в больнице..
За полтора года в приемной семье ее психическое и эмоциональное состояние значительно улучшилось, она догнала сверстников в развитии, как и все дети пошла в 7 лет в школу, хотя об этом никто даже не мог мечтать, показывает успехи в учебе, завела друзей. Все это - огромный труд и заслуга Юлии — ее опекуна.
— В какой стадии сейчас процесс?
— 17 января 2022 года суд лишил родителей Саши родительских прав. Лишение родительских прав было единственным законным и возможным способом передачи Саши на удочерение опекунам и ее защиты от совсем уж произвольных методов ее воспитания биологическими родителями, уже нанесших жизни и детству девочки колоссальный вред. Надеюсь, что теперь мы можем быть спокойны за судьбу ребенка и можем считать, что ее история завершилась благополучно.
— Что было самое сложное в деле?
— Было сложно эмоционально не вовлекаться. Я уже 13 лет в профессии и все время напоминаю себе, что нужно отбрасывать эмоции. В этом деле отбрасывать эмоции получалось далеко не всегда.
Было сложно жить без ответов на вопросы: «Зачем биологическим родителям нужна Саша? Зачем им сохранять родительские права в ее отношении? Как можно было так не любить и отрицать собственного ребенка, чтобы так с ней поступить, лишить ее семьи, вместо того, чтобы сразу от нее отказаться?».
Было сложно работать, когда каждый, с кем мы встречались по этому делу, спрашивал: «А Вы собственно кто? Вы - не органы опеки, не уполномоченный по правам ребенка, не адвокат родителей, не адвокат девочки. Так в чем Ваш интерес участия в этом деле?».
Мы консультировали органы опеки, составляли документы, но не могли участвовать в суде по ограничению родителей в правах. Ни на стороне ребенка как его представитель, ни как эксперт, привлеченный к участию в деле судом по ходатайству одной из сторон, ни как третье лицо.
Было технически и юридически непросто одновременно и вести дело, и не принимать непосредственного участия в суде при его рассмотрении. Во многих странах, даже когда два родителя между собой не могут договорится о том, что соответствует интересам ребенка, а что нет в данной конкретной ситуации, и уж тем более на долгосрочное будущее, суд всегда привлекает адвоката для его защиты, в том числе от злоупотреблений родительскими правами. Адвокат имеет право собирать доказательства, взаимодействовать с государственными органами, учреждениями, которые посещает ребенок, психологами, которые его наблюдают, учителями в школе, воспитателями в саду, иными специалистами, даже врачами, давать объяснения суду по обстоятельствам дела, установленным в ходе осуществления адвокатской деятельности, и свое независимое правовое заключение по спору, которое суд оценивает наряду с другими доказательствами по делу, и может с ним как согласиться, так и не согласиться. А у нас юридически значимые документы в спорах о детях составляют органы опеки и попечительства, далеко не юристы по образованию.
— Фонд “Юристы помогают детям” – это продолжение истории Саши?
— Идея фонда родилась во время локдауна в 2020 году, как раз после того, как судом было вынесено решение об ограничении в родительских правах родителей Саши. В тот период госорганы и суды “ушли” на карантин, работали только нотариусы, больницы и полиция. У нас, юристов, которые занимаются защитой прав детей, появилось два вида запросов.
Первые касались ситуаций госпитализации родителей, у которых есть дети. Доверенности на родственников никто, конечно, заранее не выдавал, просто так они забрать ребенка к себе, даже чтобы временно пожить с ним, не могли – Семейный кодекс не предусматривает какого-либо регулирования для таких случаев. Органы опеки и попечительства тоже не работали, социальные учреждения никого нового не принимали, многие даже находились на карантине, да и люди друг с другом видеться не могли - действовали правила о социальной изоляции. И вот родителей госпитализируют, врачи вызывают полицию, те увозят ребенка в другую больницу. Иногда звонили сами родители, спрашивали что делать, какие есть основания и запреты передать ребенка соседям или родственникам и что будет с ребенком, если его у них заберут, как его потом вернуть в семью.
Вторые касались жестокого обращения с детьми. Во время карантина был зафиксирован резкий всплеск насилия в семьях, вынужденных жить вместе, находясь в конфликтных отношениях, и не имея возможностей защититься от агрессивного поведения кого-то в семье. Взрослые срывались не только друг на друге, но и на детях, которые поподали с травмами в больницы, где врачи отмечали следы насилия и передавали информацию правоохранительным органам. И тоже было непонятно, что делать. После получения информации из медицинского учреждения, полиция должна была сообщать органам опеке о таком ребенке, а те - не работают, локдаун. Его самого после лечения ни в больнице держать, ни родителям отдать, ни в социальное учреждение определить - никто не может без необходимых документов.
Мы разработали дорожные карты и правовые инструкции для таких ситуаций.
Когда карантин закончился, мы начали реализовывать идею создания благотворительного фонда “Юристы помогают детям”. Миссия фонда состоит в том, чтобы привлечь внимание общественности, государственной власти и профессионального сообщества к проблемам защиты прав детей в России, их правовому положению в семье и обществе, и помогать им в юридически значимых ситуациях - не деньгами, а профессиональным опытом и знаниями. История Саши – тому пример.
------------------
PLATFORMA MediaС 18 января по 18 февраля 2022 года на сайте PLATFORMA проходит народное голосование за участников конкурса «Лучшие по праву». Результаты будут объявлены в конце февраля. Победителем станет участник, который наберет большее количество голосов.
