Этика в международном арбитраже все чаще обсуждается в кругах международных юристов. И это не случайно. Насколько необходимы какие-то общие международные правила поведения, которые будут обязательны для всех сторон, участвующих в процессе, но и будут ли такие правила сопоставимы с выбором сторонами правил регулирования спора в соответствии с их собственным соглашением, что лежит в основе любого международного арбитража - об этом в колонке Татьяны Минаевой, партнера RPC.
Международный арбитраж – это производство по разрешению споров с вовлечением сторон из разных юрисдикций с применением права разных стран и правил различных арбитражных институтов. В отличие от судебного процесса, к которому применяется четкое регулирование в рамках национального процессуального законодательства, процесс международного арбитража регулируется правилами арбитражного института или правилами ЮНСИТРАЛ (в случае арбитража ad hoc). Конечно, имеют значение также национальные законы о международном арбитраже, но они вряд ли регулируют вопросы этики поведения.
Встает вопрос о том, насколько необходимы какие-то общие международные правила поведения, которые будут обязательны для всех сторон, участвующих в процессе, но и будут ли такие правила сопоставимы с выбором сторонами правил регулирования спора в соответствии с их собственным соглашением, что лежит в основе любого международного арбитража. Автор статьи не ставит целью провести анализ существующего регулирования относительно этики (или правил поведения) в международном арбитраже. В настоящей статье автор обозначит проблематику и приводит примеры из практики.
Итак, в чем же состоит проблематика в этике поведения сторон международного арбитражного процесса? Зачастую международный арбитражный процесс вовлекает стороны не только из различных юрисдикций, но и из различных правовых систем. Например, в Англии вопросы этики юридического представителя регулируются правилами Ведомства по Регулированию Работы Солиситеров (SRA). Это же Ведомство имеет полномочия наложить штрафные санкции на юридическую фирму, а также и лично на юриста. Например, Дисциплинарный трибунал для солиситоров Англии и Уэльса (Solicitors Disciplinary Tribunal) объявил, что он оштрафовал международную юридическую фирму в Лондоне на рекордную сумму в 250 тыс. фунтов за нарушение правил юридической этики, выразившееся в «безрассудном поведении»: неспособности определить наличие конфликта интересов и защитить конфиденциальную информацию в отношении коммерческого спора между украинскими олигархическими группами, оцениваемого в 2 миллиарда фунтов.
Позволю себе немного отвлечься от темы международного арбитража и прояснить, что же произошло в том деле, поскольку оно является достаточно «нашумевшим» в международных юридических кругах. В апреле 2011 года группа юристов одной международной юридической фирмы приняла поручение в своем Нью-Йоркском офисе представлять несколько компаний, контролируемых украинскими бизнесменами, в отношении их реструктуризации и IPO. Представительство этих компаний со стороны юридической фирмы продолжалось до мая 2013 года. В течение этого периода юридическая фирма получила значительный объём информации относительно активов украинских олигархов. А уже начиная с сентября 2010 года Лондонский офис той же юридической фирмы начал представлять другого Украинского олигарха в коммерческом споре против своих же клиентов (Нью-Йоркского офиса). Спор на несколько миллиардов долларов рассматривался в международном арбитраже и в суде в Лондоне. Конечно, новоявленным ответчикам изначально не было известно о том, что Лондонский офис их же юридической фирмы начал процесс против них же.
После того, как в компаниях ответчиков узнали о том, что фирма представляет их оппонентов в споре со структурами нового клиента Лондонского офиса, они потребовали через суд в Лондоне дисквалифицировать юридическую фирму в отношении данного судебного представительства. В январе 2014 года состоялся процесс в Лондонском суде, в результате которого эта юридическая фирма была дисквалифицирована. Суд постановил, что в таких обстоятельствах одна и та же фирма не может представлять истца (клиента Лондонского офиса) против ответчиков (клиентов Нью-Йоркского офиса). В частности, в ходе судебного разбирательства было установлено, что фирма провела необходимую процедуру определения наличия конфликта интересов, но посчитала, что в данной ситуации отсутствует конфликт интересов, и она не создавала в течение двух лет никаких барьеров типа "Китайской стены" внутри фирмы для предотвращения поступления конфиденциальной информации от команды, представляющей компанию ответчиков, в команду, представляющую структуры истца, и наоборот. Более того, суд рассмотрел информацию, которая поступила команде Нью-Йоркского офиса и посчитал, что эта информация является релевантной информацией для судебного процесса.
После судебной дисквалификации юридической фирмы в январе 2014 года Управление по регулированию деятельности солиситоров (Solicitors Regulation Authority) Англии и Уэльса передало дело на рассмотрение Дисциплинарного трибунала для солиситоров. В заявлении трибунала отмечается, что фирма признала, что действовала «безрассудно» (recklessly), допустив выполнение клиентского поручения без принятия необходимых мер, не допускающих конфликта интересов или их риска согласившись выполнить дополнительную работу без надлежащей защиты конфиденциальности клиентской информации.
В заявлении трибунала также указывается, что партнёр Лондонского офиса фирмы тоже признал, что действовал «безрассудно» в отношении вопросов конфликта интересов и конфиденциальности. Поскольку он поделился конфиденциальной информацией по делу с партнёром фирмы, задействованным в представительстве оппонентов, по мнению трибунала, это создало существенный риск конфликта интересов между разными клиентами. Этот партнер был оштрафован на 50 тысяч фунтов стерлингов в дополнение к штрафу, наложенному на фирму. Само собой разумеется, что дело получило широкую огласку, поскольку решение трибунала опубликовано официально.
Началось голосование за лучшего юриста в конкурсе "Лучшие по праву"! Участвуйте и голосуйте за своих коллег.
В этой связи интересно дело Vladislav Kim [and others] vs Republic of Uzbekistan. Арбитражный трибунал вынес решение по юрисдикции, в котором указал юридической фирме, которая представляла Республику Узбекистан, покрыть расходы Истцов в размере 300 000 фунтов стерлингов, которые те понесли в связи с неэтичным поведением юридических представителей Узбекистана. Это решение является первым решением за всю историю международного арбитражного процесса в сфере инвестиций, когда решение о компенсации расходов было вынесено уже на этапе определения юрисдикции арбитров рассматривать спор (а не в процессе рассмотрения существа спора).
Итак, в чем же состояло неэтичное поведение юристов Узбекистана, которое повлекло за собой столь жесткое решение компенсировать расходы истцов, при этом в течение 30 дней с применением процентной ставки за каждый день просрочки. Этот арбитражный процесс был инициирован Казахстанскими инвесторами в связи с предполагаемой экспроприацией инвестиций при режиме президента Каримова. Дело можно было считать достаточно политическим, учитывая сумму исковых требований в несколько сот миллионов долларов, а также вовлечение дочки президента – Гульнары Каримовой. Поскольку акции предприятий приобретались путем торгов на Бирже «Тошкент» более 10 лет назад, то понадобилось заключение эксперта, который обладал бы необходимой квалификацией в области регулирования торгов на этой бирже в то время. После того, как Истцам не удалось найти такого эксперта вне Узбекистана, Истцы обратились к местному узбекскому юристу, который обладал необходимыми знаниями. Узнав о сущности дела, юрист заявил, что сможет предоставить такое экспертное заключение только на условии анонимности, т.е. если его личность не будет раскрыта. Не имея иной альтернативы, Истцы были вынуждены подать экспертное заключение по вопросам торгов на бирже "Тошкент" без раскрытия личности эксперта, за подписью "анонимный эксперт". В экспертном заключении эксперт привел доводы, почему он не раскрыл свое имя. В частности, эксперт сообщил, что предоставление экспертного заключения в этом деле против Правительства Республики Узбекистан может обернуться проблемами для него, его бизнеса и его семьи.
Получив такое экспертное заключение, юристы Узбекистана направили письмо в адрес арбитражного трибунала, требуя раскрыть имя, адрес, образование и описание квалификации анонимного эксперта, сославшись на паритет прав сторон. Рассмотрев аргументы Узбекистана, арбитражный трибунал отказал в требовании, указав, что он посчитал достаточно обоснованным объяснение эксперта о причине нераскрытия им его личности. Трибунал также указал, что стороны могут предоставить предложения относительно компромиссного решения. В ответ на такое предложение, юристы Узбекистана предложили вариант, при котором личность и квалификация эксперта будет раскрыта только юридическим представителям Узбекистана – юристам юридической фирмы, и не будет раскрыта их клиенту – Министерству юстиции РУ, или какому-то юристу вне юридической фирмы. Они также представили экспертное заключение арбитражного юриста и известного автора Гари Борн (Gary Born), который высказал точку зрения, что эксперт не может выступать на условиях анонимности в силу того, что у оппонента должно быть право проверить экспертизу и допросить эксперта на слушании, чтобы проверить его знания в области вопросов предоставленного экспертного заключения. Если же экспертное заключение будет приобщено к делу без возможности проверки его знаний в процессе допроса на слушании, то это может служить основанием для отмены такого арбитражного решения.
В ответ на это предложение юристов Узбекистана, истцы сообщили арбитражному трибуналу, что анонимный эксперт готов раскрыть свою личность только юридическим представителям Узбекистана (избранным юристам юридической фирмы, которые не имеют гражданства Узбекистана и не имеют там родственников) при условии, что будет подписано соглашение о нераскрытии информации, которое будет утверждено арбитражным трибуналом. Такое соглашение предусматривало бы, что юридическая фирма Узбекистана будет обязана компенсировать ущерб эксперту в случае, если информация о личности эксперта будет раскрыта в нарушение условий такого соглашения. При этом, эксперт будет давать свои показания посредством "видео-связи" из места, которое не будет раскрыто никому, кроме избранных юристов Узбекистана, трибунала и юристов истцов. И наконец, любая информация относительно анонимных экспертов будет редактирована таким образом, чтобы ее не смогли прочитать клиенты избранных юристов Узбекистана.
Рассмотрев аргументы сторон, арбитражный трибунал принял процессуальный приказ, в котором он согласился приобщить к делу экспертное заключение на условиях, что только избранные юридические представители со стороны Узбекистана и сам арбитражный трибунал смогут получить информацию о личности эксперта на условиях соглашения о нераскрытии информации. При этом судебные стенографисты и переводчики должны будут подписать соглашение о нераскрытии информации. Арбитражный трибунал также отметил, что он оставляет за собой право в любое время принять решение о неприобщении к материалам дела экспертного заключения, если посчитает это необходимым при определенных условиях. Интересно, что после того, как стороны не смогли договориться об условиях такого соглашения о неразглашении, в частности касательно разрешения споров, и компенсации ущерба экспертов, арбитры отметили, что с их точки зрения сила такого соглашения заключается в высочайшей репутации самих юридических фирм, которые заключают такое соглашение. Таким образом, арбитражный трибунал возложил репутационную ответственность на юридические фирмы, которые представляли стороны за соблюдение условий конфиденциального соглашения. В своем последующем процессуальном приказе арбитры определили способ проведения допроса эксперта – эксперт допрашивается дистанционно из секретного места, при этом в помещении эксперта будет присутствовать представитель истцов, представитель юридической фирмы Узбекистана и представитель инвестиционного суда.
Все бы хорошо, но конфиденциальная информация была раскрыта, и не один раз. Сначала, как объяснили юридические представители Узбекистана в своем письме арбитражному трибуналу, начинающий юрист поделился с представителями Министерства юстиции Узбекистана информацией о том, в каком именно городе и помещении будет проходить допрос эксперта посредством видеосвязи. Само собой разумеется, такое раскрытие было существенным нарушением соглашения о нераскрытии информации. Было принято срочное решение о том, что эксперт будет допрошен из другого помещения в другой юрисдикции. Здесь нужно обратить внимание на то, что раскрытие информации произошло за три дня до начала слушания. Первоначальное помещение было уже оформлено под проведение допроса эксперта, был установлен видео-мост, а также были отправлены десятки коробок с папками материалов дела. Смена места проведения допроса экспертов повлекла значительные расходы для истцов. Все осложнялось еще и тем, что у эксперта не было европейской визы, что сводило выбор юрисдикции только к нескольким странам, куда не требовалась виза для граждан Узбекистана. Было принято решение истцами и сообщено арбитражному трибуналу и избранным юристам Узбекистана, что эксперт будет допрошен в Стамбуле. Поскольку у юридической фирмы истцов не было офиса в Стамбуле, то требовалось найти в самые сжатые сроки помещение и договориться с представителями видео услуг об установке видео-моста с залом заседания в Вашингтоне. В Стамбул из Вашингтона был направлен представитель суда, а также представитель юридической фирмы Узбекистана.
Второе нарушение соглашения о нераскрытии информации не заставило себя долго ждать. На этот раз, за день до планируемого допроса эксперта арбитражный трибунал в судебном заседании уточнил у юридических представителей Узбекистана, все ли готово к видео-допросу эксперта. Этот вопрос был задан в присутствии работников Министерства юстиции Узбекистана, и предполагалось, что юридические представители Узбекистана дадут однозначный ответ: «да» или «нет». Однако, вместо этого, лидер юридической команды Узбекистана решила предоставить более развернутый ответ. Подтвердив, что все готово к видео допросу, она заявила, что решила отправить в место допроса юриста из своей команды не из Парижского офиса, а из офиса поближе к месту допроса – из Стамбульского офиса. Реакция арбитражного трибунала была незамедлительной. После глубокой тишины председатель состава попросил судебных стенографистов удалить ответ юридических представителей Узбекистана, вызвав представителей сторон на закрытое совещание. В результате которого было решено, что из-за раскрытия информации о местоположении эксперта на заседании, допрос эксперта переносится на более поздний период. И опять же в связи с повторным раскрытием информации предстояли еще большие расходы у истцов в связи с организацией допроса эксперта уже в новой юрисдикции.
После слушания последовала дальнейшая корреспонденция между представителями сторон и арбитражным трибуналом относительно документов, которые юристы Узбекистана хотели бы использовать при допросе эксперта. Именно в этой переписке произошла последняя утечка информации относительно эксперта: в частности, направив стенограмму конференц-звонка, на котором обсуждалось детали очередного пердполагаемого допроса эксперта, юридический представитель Узбекистана не заштриховал конфиденциальную информацию, при этом в копии этого сообщения были работники Министерства юстиции Узбекистана. Это стало причиной того, что эксперт заявил, что он отказывается давать показания из-за непрекращающегося нарушения соглашения о нераскрытии информации, что с его точки зрения повлечет неблагоприятные последствия для него, его семьи и бизнеса. После того, как юридические представители истцов направили письмо арбитражному трибуналу с сообщением очередного нарушения соглашения о неразглашении и об отказе эксперта давать показания, юристы Узбекистана утверждали, что отправленная стенограмма не содержала никакую конфиденциальную информацию относительно личности эксперта и не могла явиться причиной такого отказа. С их точки зрения, эксперт просто использовал эту ситуацию, чтобы избежать дачи показания.
Арбитражный трибунал предложил эксперту все же дать показания по видеосвязи, а также предупредил, что если эксперт откажется давать показания, то его экспертное заключение может быть исключено из доказательств. Эксперт, опасаясь за свою безопасность, отказался от дачи показаний. В результате, после консультаций арбитражный трибунал решил исключить показания анонимного эксперта из доказательств, указав сторонам, что они не могут ссылаться на его экспертные показания в своих аргументах. Однако, с учетом соблюдения равного отношения к сторонам и осознавая, что истцы лишились достаточно большой части своих аргументов в связи с исключением экспертного заключения из доказательств, арбитражный трибунал решил, что все документы, на которые ссылался эксперт, должны остаться в материалах дела.
В решении о юрисдикции арбитражный трибунал уделил достаточно детальное внимание вопросу нарушения юридическими представителями Узбекистана соглашения о нераскрытии информации. Несмотря на то, что трибунал не рассматривал первые два случая раскрытия информации о местонахождении эксперта намеренными, тем не менее, эти раскрытия повлекли серьезные последствия для всех сторон, выразившиеся в значительных расходах в связи с переносом места нахождения эксперта во время видео-допроса. Однако, третье раскрытие информации в форме направления неотредактированной стенограммы юристом Узбекистана всем сторонам, включая своих клиентов, вызвало серьезную реакцию со стороны арбитражного трибунала. Трибунал посчитал, что вследствие этого последнего раскрытия была разрушена вся система защиты конфиденциальной информации. Трибунал сделал вывод, что поведение юридических представителей Узбекистана было непрофессиональным, что не могло ожидаться от юридической фирмы такого уровня.
В решении трибунал описал часть последнего заседания, на котором он задал вопросы юридической команде Узбекистана. В частности, трибунал интересовался, была ли внедрена какая-то электронная система, которая препятствовала бы доступу к конфиденциальной информации иных лиц, помимо избранных юристов, либо был ли принят какой-то протокол поведения. Однако, из ответов представителя юридической фирмы стало ясно, что ни протокола, ни системы не было. Трибунал счел такое отношение пренебрежением к его решению о внедрении системы защиты в форме соглашения о неразглашении и к мнению трибунала о том, что риск для эксперта существовал. Трибунал расценил такое невыполнение юридическим представителем условий соглашения о неразглашении конфиденциальной информации как несоответствующее высокому уровню профессиональной этики. При таких условиях трибунал решил, что все расходы, связанные с анонимным экспертом, которые понесли истцы, должны подлежать незамедлительной компенсации ответчиком – Республикой Узбекистан.
Это решение является единственным решением в практике суда по разрешению международных инвестиционных споров МЦУИС, когда трибунал вынес решение о расходах на этапе его решения о юрисдикции, а не по существу спора. Решение МЦУИС опубликовано и находится в открытом доступе на английском языке. Оно является примером того, как международный трибунал может наказать сторону за неэтичное поведение его юридического представителя. Стоит отметить, что указанная сумма была незамедлительно выплачена Республикой Узбекистан в пользу истцов.
Нужно отметить, что это решение МЦУИС еще интересно и с точки зрения этики поведения свидетеля во время его перекрестного допроса. Дело в том, что в международном арбитражном процессе свидетель имеет очень важную роль. Его показания в письменном виде со всеми документами, на которые он ссылается включаются в доказательственную базу. Если следует перекрестный допрос такого свидетеля, то такой допрос имеет значение с точки зрения поведения свидетеля во время допроса. Например, если свидетель нечетко отвечает на вопросы, или дает противоречивые ответы, которые не соответствуют его свидетельскому показанию, то арбитры могут решить не полагаться в своем решении на показания такого свидетеля. Как раз именно это и произошло в настоящем деле.
Один из основных свидетелей истцов, во время дачи своих показаний на судебном заседании, видимо, во время короткого перерыва, сделал со своего телефона фото юристов Узбекистана, после чего незамедлительно выложил это фото в социальную сеть с негативным комментарием в адрес этой юридической фирмы. Юридические представители ответчика узнали об этом через свои контакты в этой социальной сети и сообщили об этом арбитражному трибуналу уже на следующее утро, показав, сам пост и надпись в формате презентации на экране. Конечно, свидетель принес свои извинения, но такое неэтичное поведение свидетеля имело самые серьезные последствия. В своем решении арбитры указали, что такое поведение является поведением «незрелого» человека, и поэтому они не будут полагаться на эти показания. При этом вопрос расходов арбитры решили отложить до принятия решения по существу спора.
С точки зрения этики в международном арбитраже представляет интерес еще одно дело, которое рассматривалось в Королевском Институте Арбитров (Chartered Institute of Arbitrators) (далее «Институт»). В июле 2015 года Дисциплинарный комитет Королевского Института Арбитров вынес решение в составе трех арбитров по заявлению, поданному в Дисциплинарный Комитет партнером английской юридической фирмы – членом Института, в связи с непрофессиональным поведением другого члена Института – юриста из Украины и управляющего партнера Украинской юридической фирмы в процессе делового взаимоотношения между ними и их юридическими фирмами.
Заявление было подано на основании параграфа 15.2 (1) Правил Института, который гласит, что поведение члена, которое не соответствует доброму имени Института влечет исключение члена из Института, либо в противном случае наносит ущерб репутации Института. После достаточно продолжительного производства по этому заявлению, состоялось слушание с участием сторон. При этом истцом являлся партнер английской юридической фирмы, который представлял свою фирму сам. Ответчик, юрист из Киева и управляющий партнер Украинской юридической фирмы, дал поручение адвокату самой высокой категории (QC) вести защиту. В результате процесса Украинский юрист был исключен из членства Королевского Института Арбитров, а также было дано поручение его юридической фирме удалить любую ассоциацию этой фирмы с Королевским Институтом Арбитров. Помимо этого, юрист должен был компенсировать расходы Института в размере 25 тысяч фунтов стерлингов.
Результат казался бы незначительный, однако это совсем не так. Дело в том, что решения Королевского Института Арбитров публикуются и становятся достоянием гласности в широких юридических кругах. Как только решение по этому дисциплинарному делу было опубликовано, многие юридические издания заинтересовались этой темой и напечатали статьи, как в Англии, так в странах СНГ. В результате гласности этого дела, ни Украинский юрист, ни его юридическая фирма не могли больше работать на английском юридическом рынке в связи с отсутствием доверия.
Так в чем же состояло неэтичное поведение юриста, которое вылилось в такое серьезное последствие для его репутации? Все началось с того, что английская юридическая фирма находилась в поиске эксперта по узкому вопросу права Казахстана. Украинский юрист заявил, что поскольку у его фирмы имеется офис в Казахстане, то он сможет помочь найти такого эксперта без взимания платы за такую помощь. Однако, он попросил перевести десять тысяч долларов на оффшорный счет своей фирмы якобы для дальнейшего перевода этих средств самому эксперту. Как выяснилось позже, в действительности, его юридическая фирма эти деньги присвоила. При этом, как сам управляющий партнер юридической фирмы, так и его подчиненный, утверждали в электронной корреспонденции с представителями английской юридической фирмы, что они якобы заплатили эксперту всю сумму.
Обман выяснился, когда английская юридическая фирма, поменяв свое мнение, попросила вернуть часть суммы за экспертное заключение, которая была уже переведена в качестве предоплаты на оффшорный счет Украинской юридической фирмы (дело в том, что тот проект экспертного заключения, который они получили не был удовлетворительным с точки зрения содержания и качества). Здесь стоит отметить, что украинская юридическая фирма никогда не связывала своих английских коллег напрямую с экспертом. Результатом запроса английских юристов о возврате денег явилась продолжительная корреспонденция между представителями юридических фирм, в которой представители украинской фирмы утверждали, что деньги они эксперту заплатили и вернуть их не могут. Также интересен факт, что, когда английская юридическая фирма попросила предоставить счет за использованные средства, украинские юристы утверждали, что они оплатили эксперту наличными, отправив юриста на поезде во Львов. После такого утверждения английская юридическая фирма смогла установить контактные данные эксперта, и переговорив с экспертом, получила доказательство, что он никогда не получал оплату от украинских юристов.
При этом переписка велась между сотрудниками фирм, но партнер украинской фирмы, который являлся непосредственным ответчиком в процессе Дисциплинарного комитета Института, всегда был в копии. Примечательно, что он пытался использовать этот факт в своей защите, заявляя, что он якобы лично в обмане не участвовал, а обман произошел вследствие недобросовестности его сотрудника, который вел переписку. Сотрудник даже предоставил свои свидетельские показания в поддержку такого утверждения, что это он во всем виноват.
Дисциплинарный комитет, установив все фактические обстоятельства в рамках устного слушания, принял решение, что поведение партнера юридической фирмы не могло соответствовать высокой репутации Королевского института арбитров и исключило его из состава своих членов, приказав убрать из его электронной подписи и сайта его юридической фирмы любую ссылку на ассоциацию с Королевским институтом арбитров. Дисциплинарный трибунал Королевского института арбитров согласился с истцами в том, что украинский юрист заявлял ложную информацию, и его ссылка на то, что на самом деле такие заявления делались от его имени кем-то другим не были приняты Королевским трибуналом.
Автор привел лишь несколько примеров, когда вопросы этики в международном арбитраже получили гласность в связи с публикацией решений, в которых эти вопросы обсуждались. Однако, остается только догадываться, сколько еще было похожих ситуаций, о которых юридический рынок не узнает в силу конфиденциальности арбитражного процесса. Само собой разумеется, что в каждом случае вопросы поведения участников арбитражного процесса рассматриваются в рамках фактических обстоятельств и деталей каждого дела. И как показано выше, неэтичное поведение стороны обычно решается путем «кнута», сторона может быть «наказана» арбитражным составом посредством распределения расходов между ними.
Очевидно, что в международном арбитраже вопросы этики остаются неурегулированными в силу отсутствия каких-либо общих правил поведения, которые обязательны для всех. И действительно, как сказал известный адвокат Джонни Видер (Jonny Veeder): «Какие профессиональные правила должны применяться к юристу из Индии в арбитраже в Гонконге между истцом из Бахрейна и ответчиком из Японии, которые представлены юристами из Нью-Йорка, ответ не более очевиден, чем тот, который мог бы быть для Лондона, Парижа, Женевы и Стокгольма. Четкого ответа нет».Нельзя сказать, что в международном арбитраже совсем отсутствуют какие-либо попытки унифицировать вопросы этики, такие правила, конечно же, существуют, например, Международный кодекс Этики Международной ассоциации юристов (IBA International Code of Ethics), или Правила этики международных арбитров (IBA Rules of Ethics for International Arbitrators), или Принципы поведения в юридической профессии (IBA Principles of Conduct for the Legal Profession). Однако, ни одни из этих правил не являются универсальными при решении всех возможных этических проблем в огромном спектре ситуаций. Например, до сих пор вопрос о том, можно ли готовить свидетеля к допросу, решается по-разному в каждой юрисдикции. В Америке – это обязательно, можно сказать, что будет считаться непрофессиональным поведением юриста, если он выпустит свидетеля на стенд без подготовки, в то время как в Англии подготовка свидетелей запрещена. И если выяснится, что английский юрист готовил свидетеля, то в Англии такое поведение будет считаться неэтичным. А как будет обстоять вопрос, если арбитраж с участием такого арбитражного юриста проводится в Вашингтоне по правилам Международного Центра по Урегулированию Споров?
В качестве итога хочется сказать, что разработка унифицированного свода правил для международного арбитража является актуальным вопросом для практики международного арбитража, поскольку такие правила будут способствовать укреплению доверия к арбитражу как к альтернативному методу разрешения споров с участием сторон из разных юрисдикций. Однако, принимая во внимание количество вовлеченных юрисдикций и ситуаций, разработка таких правил потребует достаточно серьезной креативности от ее разработчиков. Но, как говорится, никогда не говори «никогда».
----- Татьяна Минаева, сборник «Гражданское законодательство. Статьи. Комментарии. Практика. / А.Г. Диденко. - Алматы. - 2020.
Хотите рассказать о своей победе в суде, опыте продвижения или же хобби? Можете вести постоянную колонку на актуальную для юридического рынка тему? Есть интересное дело, кейс или новость? Пишите нам на press@platforma-online.ru
