Сейчас Вадим – сооснователь молодого и перспективного LegalTech стартапа FastLaw, который специализируется на диалоговых системах и анализе документов.
В интервью PLATFORMA Вадим Полулях рассказал:
- какие ниши еще свободны в LegalTech,
- почему в дальнейшем люди будут чаще обращаться к юристам,
- что самое сложное для разработчика,
- каким юридическим компаниям нужны собственные чат-боты,
- чем будут заниматься юристы спустя 5-10 лет, когда технологии возьмут на себя всю рутину.
— Вадим, как вы пришли в LegalTech? Чем занимались до хакатона Moscow Legal Hackers, в котором победили?
Я работал и продолжаю работать в проекте по созданию разговорного искусственного интеллекта iPavlov (в лаборатории нейронных сетей и глубокого обучения МФТИ). В числе прочего мы разрабатываем для Сбербанка чат-бота для автоматизации службы поддержки.
В ноябре 2017 года мы сдали первый этап этого проекта. Одна часть команды отсыпалась дома. А вторая — решила сделать что-нибудь для души. Например, написать интеллектуального бота.
Совершенно случайно я увидел новость про хакатон в сфере LegalTech и предложил коллегам поучаствовать. Мы хотели оригинально провести выходные и написать что-нибудь крутое. Ради интереса.
От юриспруденции мы были далеки. Тем не менее Google Adwords и форумы помогли нам понять, что простые люди хотят от юристов. С помощью открытых форумов и друзей мы быстро собрали около 2 тыс примеров вопросов и ответов для обучения нашего бота — «Народного юриста Потапа».
Для себя мы сразу решили — делаем бота на базе машинного обучения. Возможно было бы логичнее использовать конструкторы для создания ботов (например Dialogflow от Google) или написать бота на простых правилах. Но это было “не прикольно”. Хотелось использовать именно технологию на базе ИИ.
К финалу конкурса дошла только треть команды, остальные не выдержали бессонной рабочей ночи. Но жюри оценило наш порыв и присудило нам первое место. Это было для нас первой огромной неожиданностью.
Второй неожиданностью стало то, что наша разработка вызвала живой интерес, нам предложили сотрудничество руководители крупных юридических фирм, главы юридических департаментов. Наверное, мы поймали потребность рынка.
Так нас и затянул LegalTech.
– Как изменилась ваша жизнь после хакатона? Появились ли в команде юристы?
Сейчас нам удается совмещать и работу в iPavlov, и проекты в сфере LegalTech.
Кроме того, мы очень быстро прошли экспертизу фонда Сколково.
Кстати, сейчас нам кажется, что чат-бот — не самая актуальная для юристов тема.
Наиболее востребованы, насколько мы можем сейчас судить, юридическим рынком два направления.
Первое — преобразование бумажных документов в машиночитаемый вид для последующего анализа. Этим занимается Abbуy. Мы начали пробовать себя в этой сфере и уже есть первые результаты.
Второе – анализ договоров на типовые риски при compliance и due diligence. Мы учим машину находить аномалии в новых документах на основе анализа предыдущей документации. Похожее решение есть на западном рынке. Это стартап Luminance, но он не работает с русcким языком и нам кажется, что мы можем сделать лучше.
– Какие ниши сейчас свободны в LegalTech?
Точно мы сами не знаем и постоянно ищем и проверяем идеи.
Кажется, это как раз перевод бумажных документов в электронный вид и анализ документов (отслеживание рисков по договорам, помощь юристам в потоке однотипных проверок).
Еще чат-боты. Они помогают юристу быстро подобрать правильный ответ на вопрос клиента, организовывать маршрутизацию заявок и извлекать полезную информацию из диалога. Но пока доверие к технологиям не на таком уровне, чтобы можно было полностью доверить клиента роботу. Речь скорее о ботах-суфлерах, которые помогают, а не заменяют оператора.
Если есть большой поток однотипных заявок, такие боты очень удобны.
–Планируете ли выходить на Запад?
Если ориентироваться только на рынок России, есть риск сделать продукт, который будет отставать от конкурентов на несколько лет.
Мы люди от науки, нам интересно сделать технологию, которая улучшит мир. Сейчас основная наша цель — сделать технологию, на основе которой можно будет потом делать гибкие решения.
Конечно, мы интересуемся рынком США, но пока работаем только на Россию.
–Какая самая сложная задача, над которой вы сейчас бьетесь?
Мы сейчас развиваем ряд продуктов на основе одной технологической базы. Повлиять на их развитие можно на нашем сайте. Сама технологическая база может применяться в других областях, например, в медицине.
Актуальная задача сейчас — распознавание именованных сущностей (NER): машина обучается распознавать в тексте ключевые понятия. Хорошего и доступного решения этой задачи я еще не видел. В перспективе для этой задачи машинное обучение будет дешевле программирования. Мы бы хотели внедрить ИИ в эту область.
– Вадим, как вы считаете, могут ли стартапы создаваться в банках и других финансовых организациях или они должны стихийно зарождаться на периферии?
Я когда-то работал в банке. Мое убеждение, что крутые стартапы не создаются по указке, как это зачастую представляется менеджерам крупных организаций.
Для создания чего-то нового нужна соответствующая атмосфера и люди. Например, в нашей лаборатории все это есть. Сотрудникам часто позволяют параллельно заниматься интересными проектами, которые напрямую не связаны с текущими задачами. Далеко не любой менеджер корпорации сможет пойти на такое.
– Чему учиться юристам, чтобы их не уволили лет через 5-10?
Цель любой автоматизации — повысить производительность труда, а не уничтожить рабочие места.
По моему мнению, в данный момент технологии угрожают лишь юристам, выполняющим рутинную работу, так как ее очень много. Таких юристов постепенно заменит ПО, не обязательно на базе ИИ. До уровня хорошего юриста машина не дорастет еще долго, бояться нечего.
В дальнейшем юристы будут заниматься все более и более интеллектуальным трудом. Возможно границы профессии изменяться. Например, юрист будет все больше становиться архитектором бизнеса, способным определить риски и помочь их избежать.
Вообще страх перед ИИ свойственен не только юристам. В обывательском сознании искусственный интеллект — это то, что думает как человек. Отсюда разговоры, что он когда-то заменит человека. Но даже когда машина сможет решать все человеческие задачи, хотя до этого очень далеко, людям вряд ли будет от этого плохо. Просто тогда работать будут машины, а мы будем отдыхать. В пользу этой точки зрения говорит вся история. Например, развитие машиностроения или сельского хозяйства не привело, на мой взгляд, ни к чему плохому.
Юридическая отрасль недооценена. Сейчас люди идут к юристу, когда возникает проблема. Возможно технологии сделают с юриспруденцией то же, что Генри Форд с автомобилестроением: автомобиль стал доступным каждой семье.
Технологии сделают юридические консультации настолько доступными, что можно будет консультироваться по любому «чиху». Не хочешь сегодня идти на работу , пишешь юридическому боту и он подсказывает, как это сделать.
–А чему учиться разработчикам? Какие сейчас основные болевые точки в сфере искусственного интеллекта?
Тренды в сфере разработки ПО меняются, наверное, каждые 2 года. Поэтому сложно давать прогнозы.
Зато я могу точно сказать, чему инженеру учиться сложнее всего — управлению коллективом.
Я бы с удовольствием доверил управление коллективом машине, но это настолько сложная и “заземленная” на реальный мир задача, что машина пока не способна ее хорошо решить.
Если говорить про болевые точки, то их очень много. Только в моей области - обработке естественного языка - каждый год выходят десятки научных статей. Некоторые из них можно назвать революционными.
Обработка текстов очень сложная область — заложи в машину тысячу изображений котиков и миллион собачек — она научится отличать их друг от друга. Другое дело – понимание текста. Машина не понимает, что люди скрывают за словами. Для такого понимания, на мой взгляд, нужно жить в реальном мире, учиться тому же, что человек. Поиск решения этой проблемы — одна из интереснейших открытых задач ИИ.
-- Нина Данилина --
PLATFORMA размещает интересные новости правового характера с обязательным указанием источника. Присылайте материалы для размещения на press@platforma-online.ru.
