— Ирина, расскажите, пожалуйста, в чем плюс судебного финансирования?
— Финансирование судебных споров — услуга, при которой третья сторона (инвестор) финансирует судебные издержки истца, получая процент от присужденной истцу компенсации. Cуть внешнего финансирования в том, что все финансовые риски несет инвестор: в случае проигрыша инвестиции не возвращаются.
Судебное финансирование привлекают в различных коммерческих и корпоративных спорах, спорах по правам потребителей, наследственным правам, при некачественном оказании медицинских услуг, спорах по интеллектуальной собственности, во внутреннем и международном арбитраже.
— Есть мнение, что Platfoma просто новая форма коллекторских агентств, но это ведь не имеет ничего общего с вашим бизнесом?
— Это сравнительно новый институт финансирования судебных споров для России. Наша платформа — пионер. Когда мы пришли на рынок в 2016 году, не было даже ни одной статьи на русском о том, что такое third-party-funding, финансирование третьей стороной.
Проще говоря, это простая и полезная вещь с точки зрения доступа к правосудию. Этот тип финансирования поможет не только бизнесу, но и гражданам, например, в вопросах о наследстве, о разделе имущества.
— А чем был мотивирован это запрет?
— Мотивировали тем, что у инвесторов якобы есть возможность влиять на процесс. Возможно, просто консервативная судебная система боялась, что можно будет каким-то образом повлиять на принятие решения в пользу истца. В итоге эти мифы были развенчаны, а также не было затеяно никаких бессмысленных судебных споров, чего также опасались консерваторы.
Инвесторы не будут финансировать процесс ради процесса. Они готовы вкладывать деньги только в хорошо обоснованные претензии и, может быть, было бы даже хорошо, если бы к каждому спору присматривался инвестор и разбирался, есть ли основания для суда, или это просто способ заработка для юристов.
— В таком случае и ответчики могут привлекать инвестора?
— В зарубежной практике такое бывает, но это редкость. Как правило, в таком процессе ответчик может только отбиваться, но в чем тут интерес инвестора? В основном, инвесторы работают с истцами, и в случае победы и выплаты компенсации истец выплачивает заранее оговоренную долю инвестору. Заходить в процесс на стороне ответчика инвестору интересно, только если могут быть основания для каких-то взысканий с истца, например, подается встречный иск. Но чаще всего это инструмент истца.
— С какими спорами чаще всего обращаются за получением финансирования?
— Что касается нашего опыта за 4 года, то самый востребованный вид споров – это международный коммерческий арбитраж, который для истца является и самым сложным, и самым дорогим. Такие процессы сложно прогнозировать и, как правило, они связаны не только с действиями в месте спора, например, в Международном Коммерческом Арбитражном Суде, который находится в Москве, но и с возможным исполнением решения на территории других государств, где у ответчика есть имущество. Тут нужно рассматривать не один спор, а два или даже больше, в разных юрисдикциях.
Если отбросить в сторону политические кейсы, где может быть заранее определен расклад, в коммерческих спорах болееменее равных сторон всегда есть шансы на успех, если интересы основаны на законных требованиях и их отстаивает грамотный юрист.
— Зачастую, чтобы клиенту оценить работу адвоката, нужен еще один адвокат.
— Да, безусловно, и как раз такой взгляд со стороны может дать команда инвестора, который заинтересован не в бесконечном продолжении процесса, а в победе.
Бывает, к нам приходят клиенты, которые уже несколько лет ведут тяжбы по всему миру, в разных юрисдикциях, уже потратили несколько миллионов долларов, и самое ужасное в такой ситуации — это говорить, что шансов-то очень немного.
— А вы, получается, посредник между истцами и инвесторами?
— В сами процессы вы не вмешиваетесь, и в заключение договора тоже? Когда мы начали работать, не было ничего еще — ни рынка, ни практики ¬— поэтому мы просто начали пробовать. По сути, мы своего рода marketplace, который знакомит инвесторов и истцов. Мы также помогаем заключить договор, урегулировать все нюансы, и сами проводим независимую экспертизу. Мы заинтересованы в том, чтобы складывалась положительная практика, где довольны все стороны. Бывает, истец приходит, и у него уже есть юридическая команда. Иногда истец приходит только с кейсом и просит собрать команду, оценить иск, найти инвестора.
Мы, кстати, недавно на базе нашей платформы запустили медиа (PLATFORMA Media): вещаем о кейсах, берем интервью, активно развиваем Телеграм и Фейсбук. Мы сейчас запустили рубрику «Диагностика иска», потому что у нас очень часто спрашивают, почему мы берем в работу такое небольшое количество дел. Иногда дело кажется очень привлекательным, но когда мы начинаем разбирать основные критерии: сроки рассмотрения спора, соотношение суммы иска к сумме инвестиций и т. д., дело перестает быть привлекательным с точки зрения финансирования. Это крайне полезно всем — посмотреть, из какого множества критериев состоит дело и как проводится оценка. Также мы сами финансируем некоторые категории исков.
— Что дает финансирование судебных процессов?
— Истцам оно дает доступ к правосудию. Инвестиции покрывают расходы, связанные с судебным процессом. При этом отсутствие затрат или рисков. В случае проигрыша инвестиции не возвращаются. Юристам — возможность браться за интересные дела и гарантированно получать достойное вознаграждение.
Инвесторам судебное финансирование дает возможность инвестировать в перспективные дела и получать до 40% от суммы выигрыша. Доходность таких инвестиций составляет от 30% годовых.
— А вы работаете с другими странами статутного права?
— Мы сотрудничаем с некоторыми фондами, знакомимся с коллегами, но там тоже сейчас эта тема
новая, пока похвастаться богатым опытом они не могут. Флагманы рынка все-таки США, Австралия и Великобритания. Так что пока мы с Европой наравне.
— А прецедентное право выгоднее сторонам, государству или юристам?
— Не знаю, мне нравится баланс, который есть у нас. С одной стороны, есть кодификация, с другой стороны, и суды и юристы ориентируются на судебную практику. Это помогает спрогнозировать и исход дела, и сроки рассмотрения спора. А как инвесторам и юристам, нам крайне важно понимать сроки, понимать, как будет строиться процесс, очень важна прогнозируемость. Мне кажется, у нас хороший здоровый баланс.
— Давайте поговорим об институте репутации. Есть в России институт репутации у истцов, инвесторов, юристов?
—Что касается юристов, особенно адвокатов, то они свой статус ценят и понимают, как просто его потерять, если не соблюдать адвокатскую этику. И вообще для любого юриста самое дорогое — это репутация.
— А что считается сейчас репутацией? Кристальная честность или умение всегда отстоять интересы клиента?
— Я думаю, что разные юристы дадут на этот вопрос разные ответы. Я считаю, что нужно, прежде всего, быть честным с клиентом. Если на успех процесса мало шансов, то это нужно прямо говорить, нельзя вводить в заблуждение человека, несведущего в праве. Затем, если уж ты взялся за это дело, то нужно работать с максимальной отдачей, в рамках закона, естественно.
— И последний вопрос, почему вы открылись именно в Сити?
— В Сити крайне удобно. Я очень много всего успеваю за день: поработать, сходить в фитнес-клуб, провести деловой обед, плюс тут же все сопутствующие сервисы. Ну и вид из окна мне нравится, я люблю рано приходить на работу и любоваться Москвой
------ Moscow City Guide
PLATFORMA финансирует коммерческие споры в сфере патентов и интеллектуальной собственности, банкротные споры, корпоративные споры, внутренний и международный арбитраж, нарушение договора/возмещение убытков.
