Интервью участницы конкурса "Лучшие по праву": разграничение ответственности родителей и школы за причиненный детьми вред здоровью

В интервью для PLATFORMA Media финалистка конкурса "Лучшие по праву" Виктория Дергунова рассказала о деле Софии Мажугиной, которой было нанесено 126 ножевых ранений в Химкинском лицее. В рамках своей работы Виктория, совместно с юристами BGP Litigation, представляла интересы родителей и пострадавшей девочки в уголовном и гражданском деле. Они стремились не только получить компенсацию за причиненный вред здоровью и моральный ущерб, но и привлечь к ответственности как образовательное учреждение, так и родителей напавшего ребенка. Однако требование о привлечении родителей к ответственности не было удовлетворено.

Виктория Дергунова

За последний год заметно возросло количество случаев причинения вреда здоровью несовершеннолетними во время образовательного процесса, как внутри, так и за пределами образовательных учреждений. Виктория Дергунова привела несколько примеров, включая случаи нападений, даже со смертельными исходами.

• 17 марта 2023 года школьник ранил ножом одноклассника в школе г. Реутова Московской области.
• 5 апреля 2023 года семиклассница порезала двух одноклассниц по время перемены в школе Республики Башкортостан.
• 6 апреля 2023 года школьник ударил ножом своего одноклассника шесть раз, два из которых в шею.
• 20 июля 2023 года 13-летний школьник убил друга в Музее-заповеднике «Коломенское».
• 19 ноября 2023 года в г. Ачинске Красноярского края 12-летний подросток убил одноклассника топором и сбросил тело в реку.
• 23 ноября 2023 года 13-летний мальчик получил ранение в школе № 2025 г. Москвы, одноклассница воткнула скальпель в спину мальчика во время урока.

Особый публичный резонанс получило дело Софии Мажугиной, которой 07 февраля 2023 года в МБОУ Лицей №10 г. Химки Московской области одноклассница нанесла 126 ножевых ранений, одним из 7 кухонных ножей, которые она пронесла на территорию лицея.

Ребенок получил тяжкий вред здоровью, потерял половину крови, испытал геморрагический шок 3 степени, находился на ИВЛ и чудом выжил, из-за полученных травм ей предстоит серия операций и длительная реабилитация продолжительностью 3-5 лет.

– Виктория, расскажите, как это дело попало к Вам?

Дело пришло к нам в благотворительный фонд «Юристы помогают детям» через платформу Legal Charity, с которой мы сотрудничаем несколько лет. Мы одними из первых юридических фирм присоединилась к проекту, потому что ценности платформы очень близки к идеям, заложенным в тех благотворительных проектах, которые реализует фирма.

– С какими проблемами вы столкнулись в деле?

Ответственность школ за причиненный ученикам вред презюмируется по закону. Это работает примерно, как у водителей, управляющих машиной как источником повышенной опасности, с той лишь разницей, что образовательные учреждения не должны страховать свою ответственность за несчастные случаи, происходящие с детьми в период образовательного процесса.Чтобы быть освобожденным от ответственности, водитель должен доказать, что вред был причинен не по его вине, например, потому что пешеход переходил дорогу в темное время суток в темной одежде в неположенном месте.

Если бы то же самое произошло не во время учебного процесса, скажем, в соседнем дворе – отвечали бы тоже родители нападавшего ребенка, а не управляющая компания, которая, как и школа, вроде как должна следить за тем, что происходит на обслуживаемой ей территории. В результате, выглядит так, что процесс воспитания ребенка родителями как будто прерывается передачей его в школу на период учебы и как будто на это время с родителей снимается всякая ответственность за его поведение в школе.

Пример другого пробела. Родители не обязаны представлять в образовательные учреждения сведения не только о психическом состоянии здоровья детей, но и вообще о каких-либо имеющихся у них заболеваниях и диагнозах. Это может быть в равной степени опасно как в случае наличия у ребенка сахарного диабета или стеноза и отсутствия необходимых медикаментов в образовательном учреждении для оказания ему неотложной помощи в критической ситуации, так и в случае наличия у ребенка психиатрического диагноза, когда он может причинить непоправимый вред здоровью учителям или одноклассникам в момент обострения состояния.

Школа сама не может таких детей диагностировать без согласия родителей в случае выявления или наличия подозрений, равно как и не может отказать в обучении детям с девиантным, зачастую преступным поведением и психическими расстройствами, даже сопряженными с угрозой жизни и здоровью окружающих, очно в ситуациях, когда такое поведение или заболевания проявились уже во время учебы. Такие дети продолжают получать образование на общих основаниях вместе со всеми остальными детьми. Школа не может перевести их на семейное или дистанционное обучение по своей инициативе без заявления родителей. Что делать в такой ситуации – не понятно.

А если мы соединим первую и вторую вводную, то получим кейс – причинение вреда здоровью здорового ребенка психически больным ребенком. Можно ли в таком деле обвинять только школу в случившемся и только на нее возлагать ответственность? А если родители больного ребенка не утаивали умышленно наличие диагноза, а сами не знали о нем? Кто виноват в таком случае? Закон не дает ответа на этот вопрос, все сводится к той самой презумпции вины образовательного учреждения.

– Почему Вы считаете, что именно это дело является прецедентным, ведь это не первый случай выяснения отношений школьниками «на ножах»?

– В отличие от многих других аналогичных дел, в нашем мы так и не смогли привлечь родителей к ответственности за поступок их ребенка наравне со школой. Причиной стало то, что мы не смогли доказать, что воспитание с их стороны было ненадлежащим. Суд ограничил нас средствами доказывания и исследовал два обстоятельства – привлекались ли родители за ненадлежащее воспитание ребенка к административной ответственности или нет, состоял ли ребенок на психиатрическом учете или нет. В нашем случае такого привлечения не было и на учете ребенок не состоял. Поэтому нам отказали в привлечении родителей напавшей девочки к материальной ответственности за причинённый пострадавшему ребенку вред.

Мы намерены обжаловать судебные акты в Верховный и Конституционный суд, чтобы получить ответ на вопросы:

• Что включает в себя обязанность родителей по воспитанию детей, предусмотренная ч. 2 ст. 38 Конституции РФ и п. 1 ст. 63 Семейного кодекса РФ?

• Является ли эта обязанность непрерывной или на период учебного процесса ее исполняет образовательное учреждение?

• Что понимается под надлежащим и ненадлежащим воспитанием ребенка по смыслу ч. 2 ст. 38 Конституции РФ, п. 1 ст. 63 Семейного кодекса РФ во взаимосвязи с п. 3 ст. 1073 Гражданского кодекса РФ и чем оно доказывается, кроме привлечения к ответственности по ст. 5.35 Кодекса об административных правонарушениях РФ и постановки семьи на учет в органах комиссии по делам несовершеннолетних, чего может еще не быть на дату совершения противоправного деяния ребенком?

• Как разграничивается ответственность родителей, предусмотренная ч. 2 ст. 38 Конституции РФ и п. 1 ст. 63 Семейного кодекса РФ, и ответственность образовательной организации, предусмотренная п. 3 ст. 1073 Гражданского кодекса РФ, в случае причинения одним малолетним ребенком вреда здоровью другому учащемуся во время образовательного процесса (как на территории образовательного учреждения, так и за ее пределами)?

– Говорят, что в указанном деле имела место травля между школьницами. Если это так, на Ваш взгляд, может ли травля быть оправданием применения ответного насилия ребенком, если иных средств защиты у него нет?

– Травля, как причина случившегося, действительно озвучивалась в ходе рассмотрения дела, однако не нашла своего подтверждения при исследовании судом обстоятельств трагедии. Как сторона ответчика не смогла привести примеры и факты, так и свидетели, опрошенные в рамках возбужденных уголовных дел, и третьи лица, участвовавшие в нашем деле, ее не подтвердили. Вместе с тем, это не значит, что она не является причиной в других аналогичных историях. В анамнезе многих шутеров лежит именно травля в школе или насилие в семье.

Травля – действительно серьезная проблема школ, которая законодательно не урегулирована и системно никем не решается. По статистике каждый второй подросток сталкивался с агрессией в школе. У нас отсутствует само определение травли, программы, стандарты и нормы, направленные на профилактику агрессивного поведения учеников в школе и эффективное реагирование на выявленные случаи на ранней стадии, сопровождение детей, находящихся в зоне риска, как проявляющих насилие, так и ставших его жертвой. Для пострадавшей стороны единственным средством борьбы с травлей является смена образовательного учреждения.

Практика знает и другие примеры, когда дети совершали суицид, потому что не выдерживали издевательств одноклассников. Такой конец никак не профилактирует травлю и не помогает с ней бороться, любые жалобы в условиях безнаказанности лишь способствуют повторению актов агрессии с большей частотой и жестокостью.

Важной целью работы над этим делом было создание судебного прецедента, который мог бы послужить основанием для изменений в законодательстве. Виктория Дергунова и ее команда стремились разграничить ответственность родителей и образовательных учреждений за причинение вреда здоровью детей во время образовательного процесса. Они также выдвигали требования о введении мер безопасности в школах и профилактике конфликтных ситуаций между учащимися. Виктория и ее команда намерены оспорить решение суда и продолжить борьбу за изменения в законодательстве, чтобы дети не оставались безнаказанными за свои преступные действия, а ответственность за них несла не только образовательная организация, но и их родители.

---PLATFORMA Media